Путь художника: "Главная картина впереди"

У них - один дом, одна семья, одна мастерская. Когда все собираются вместе, возникает удивительная атмосфера тепла, света и радости. Взаимопонимание основывается на единстве мировоззрения, преданности искусству, уважительном отношении к мнению исканиям другого, взаимоподдержке, исключающей вмешательство или диктат. И еще - открытость новым идеям, неумение и нежелание останавливаться на достигнутом.

Лейла Казбекова, недавно закончившая Академию художеств, успешно и много работает. За это время она уже создала несколько циклов иллюстраций, серии станковых листов. Лейла виртуозно оперирует различными графическими техниками, блестяще компонует и строит. Но при всей своей легкости, молодой энергии, она основательна и серьезна. Как и родителей, ее не привлекает внешнее. Она строит пространство вглубь, добиваясь, порой, почти скульптурной иллюзии объема.

Но наибольшим авторитетом, лидером в семье является Латиф Казбеков. Лирик и философ, постоянно повышающий планку, устремленный к новым вехам и рубежам, он задает настрой для всех.

Художественный мир Латифа Казбекова велик, его ощущение жизни и искусства включает и дерзкий эксперимент (сочетание живописи с рельефом, фактурные "диалоги"), и глубокую, постоянно совершенствуемую культуру. Он всегда узнаваем и всегда нов. Какова цена этого неуклонного движения и верности себе, знает только он, а благодарный и непраздный зритель черпает в его искусстве уверенность в том, что истинное качество и истинная индивидуальность по-прежнему остаются синонимом художественного достоинства.

Как говорил Матисс: "Когда я работаю, я думаю, что со мной Бог. А когда закончил, оказывается, я работал один". Вот у меня в основном так, потому что я каждый раз, начиная работу, думаю: "Сейчас я сделаю нечто, иначе говоря, шедевр". Потом идёт процесс, я этот шедевр продолжаю делать, а потом думаю: "Да, шедевр не получился. Надо делать заново, новый шедевр". И этот процесс бесконечен. Хочу верить в то, что всё-таки главная картина впереди. Меня радует, что пока у меня есть внутреннее ощущение, что я гораздо сильнее, чем то, что я до сих пор делал.

Латиф Казбеков родился в 1954 году в Казахстане в немецко-греческой деревне, высоко в горах, в горном селении Аксу. Его отец рано умер, оставив десять сыновей на попечении матери. Женщина с сильным характером и волей, она блестяще справилась с воспитанием детей, привив им трудолюбие, ответственность и уверенность в себе. Тяга к творчеству проявилась у Латифа еще в раннем детстве, в школьные годы он все свободные минуты посвящал лепке, вырезанию фигурок из дерева и рисованию. В шестнадцать лет юноша уехал поступать в Алма-Атинское художественное училище им. Гоголя. Пять лет на факультете живописи сделали из него уверенного в своих силах художника. По совету его руководителя Бориса Пака, Казбеков отправился в Петербург для продолжения образования. Под руководством профессора Г.Д. Епифанова - тончайшего стилиста, гравера, художника книги, последователя мирискуснической традиции, Латиф окончил графический факультет Академии художеств в 1981 году.

Книжная графика стала его второй страстью. С тех пор жизнь разделилась на две половины: в мастерской он работал над живописными произведениями, а приходя домой, занимался иллюстрацией. На его счету оформление около сотни книг, на книгах с его иллюстрациями выросло не одно поколение детей.

Но если иллюстрация связана с зависимостью художника от текста и своеобразным соавторством, то в живописи он всегда остается единственным творцом. В творчестве визуальные впечатления всегда отходят у него на второй план, уступая место внутреннему видению. Все жизненные впечатления, эмоции и образы обретают форму пейзажа, а люди становятся частью природы, переходя в иную, неодушевленную форму существования.

Главная идея Латифа Казбекова – необходимость сберечь живой мир от саморазрушения – подтолкнула художника к созданию собственной авторской бумаги, возрождению древних рецептов, к воссозданию уникальной плоти бумажного листа. Бумагу для своих произведений он создает самостоятельно из хлопка-сырца или льна при помощи специального пресса, а в качестве красителей также использует естественные: речные и болотные водоросли, разнообразные мхи, кору утопленного дерева, ягоды черники и лепестки сухих цветов.

А сам мир, по мнению Казбекова, спасти может память о минувшем: даже растворенные до атомов деревья останутся частью мироздания, вечным напоминанием о слабости и величии духа Человека.

Созданные таким необычным способом абстрактные композиции и изображения животных и деревьев приобретают удивительные, почти скульптурные объемы, напоминающие барельефы.

Так, вкратце, Латиф Кожахметович рассказывает о технике:
- Берётся хлопок-сырец или лён-сырец. Размачивается. Размалывается. Готовится жидкая масса, добавляется крахмал и некоторые другие ингредиенты. Потом она льётся. Дальше, если я хочу писать акварели, я в процессе высыхания её прессую. Если это объекты, то получается несколько стадий литья. Сначала фон, потом большие формы, потом мельче и мельче. Всё это делается, пока бумага мокрая.

- Таких акварелей, как я, никто не пишет. Акварель предполагает работу на поверхности бумаги, в я пытаюсь, нарушая структуру, внедриться вовнутрь. Для этого я лью многослойную бумагу, чтобы в процессе работы я мог снять слой на каком-то участке. Повторить даже сам лист бумаги - невозможно, потому что каждый лист по-своему принимает краску. Бумага получается неоднородная, живая. Можно заложить разную фактуру на одном листе, и она никогда не будет механической.

5 августа открылась выставка картин Латифа Казбекова в Мраморном дворце Санкт-Петербурга. Ее подготовил Русский музей к 60-летию петербургского художника. Латиф Казбеков признался, что никогда не придумывает сюжет картин заранее - он зависит от настроения, структуры бумаги... "Есть впечатление, что я всю жизнь крашу одну и ту же картину, одну и ту же идею, но она проявляется по-разному", - сказал он в беседе с журналистами. В его сюжетах всегда есть незаконченность, пространство для размышления.

"Не люблю ставить точку в своих картинах, потому что нужно давать людям повод о чем-то задуматься".